В Калужском храме святого пророка Иоанна Предтечи пребывают мощи святых преподобных Оптинских Старцев

В Калужском храме святого пророка Иоанна Предтечи постоянно доступны для поклонения частички мощей святых преподобных Оптинских старцев.

От старцев Оптиной пустыни получали благодатные советы люди разных званий, в том числе великие русские писатели и общественные деятели. Монастырь в XIX-ом – начале XX века возродил древнюю лествицу старчества, которая возводила целые поколения людей в Царство Небесное. Оптинские старцы были целителями, прозорливцами, утешителями, обличителями.

«Широкие затеи молодого поколения о великой деятельности на пользу всего человечества похожи на то, как если бы кто, не кончив курса гимназии, много мечтал о себе, что он мог бы быть профессором в университете... Надо самому уклониться от зла, а потом уже заботиться о пользе ближних», - писал в конце XIX столетия старец Амвросий. Эти слова, как и почти все сказанное и написанное им и другими оптинскими старцами звучат удивительно злободневно в наше время.

Старцы учили жить не по страстям, а по заповедям. «Ревность, хотящая истребить великое зло без надлежащей подготовки себя, сама есть великое зло», - говорил ученик преп. Амвросия старец Иосиф.

Оптинские подвижники были защитниками и неуклонными ревнителями православной веры. «Апостол Павел пишет: 'Течение скончах, веру соблюдох'. Значит, это очень трудно... Деточки, берегите святую веру, это неоценимое сокровище, с ним войдете в Царство», - наставлял старец Варсонофий.

Из Оптиной гордое человечество призывалось к смирению. «Люди воистину с ума сходят, если на свой ум полагаются, да от него всего ожидают. Наш учитель – смирение. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать», - повторял накануне революционной смуты старец Анатолий.

Предлагаемые людям правила жизни могли быть исполнены в любом звании и служении земном. «Святыня – это простота, рассудительно являемая перед людьми. Рассуждение выше всех добродетелей», - такое духовное завещание оставил последний старец Нектарий перед своей кончиной в 1928-ом году.

Старец Амвросий

Преподобный Амвросий Оптинский, в миру Александр, родился в 1812-ом году в семье пономаря Михаила Гренкова. В юности, будучи учеником Тамбовской Духовной Семинарии, он тяжело заболел и дал обет в случае выздоровления уйти в монастырь. Но выздоровев, живой общительный юноша не торопился исполнить свой обет. Однако, новые несчастья со здоровьем подействовали вразумляюще, и в 1839-ом году он поступил в Оптину Пустынь в калужской губернии, в послушники к знаменитому старцу Льву. У него он учился опыту великих святых древности в стяжании благодати. В 1845-ом году началась новая тяжелая болезнь, ставшая крестом преп. Амвросия до конца жизни. Вскоре он начал помогать старцу Макарию как духовник, начал принимать посетителей, участвовать в издательской деятельности обители. После кончины старца иеросхимонаха Макария в 1860-ом году, преп. Амвросий стал духовным наставником братии.

За советом прозорливого старца шли тысячи верующих со всей России. К нему приезжали для духовной беседы писатели Достоевский, Соловьев, Леонтьев, Алексей Толстой, Лев Толстой... Преподобный никогда не позволял себе пустого или гневного слова, но говорил только с целью исправления или назидания. От Господа он получил дар исцеления и предвидения. Никогда не отказывающий в помощи нуждающимся, святой старец мог являться людям по молитве на расстоянии, во сне и наяву. Он стал великим молитвенником за Россию, преобразив благодатью Святого Духа тысячи человеческих судеб.

Скончался преп. Амвросий в основанной им Шамординской обители 10 октября 1891-го года. Мощи его почивают в Оптиной пустыни.

Из наставлений старца Амвросия

Советы и наставления, которыми старец Амвросий врачевал приходивших к нему с верой, он преподавал или в уединенной беседе, или вообще всем окружавшим его в самой простой, отрывочной и нередко шутливой форме. Вообще нужно заметить, что шутливый тон назидательной речи старца был его характерной чертой.

«Как жить?» - слышал старец со всех сторон этот общий и весьма важный вопрос. По своему обыкновению он отвечал в шутливом тоне: «Жить – не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение». Такой тон старцевой речи часто вызывал улыбку у легкомысленных слушателей. Но если посерьезнее вникнуть в это наставление, то можно увидеть в нем глубокий смысл. «Не тужить», т.е. чтобы сердце не обременялось от неизбежных для человека скорбей и неудач, а направлялось к единому источнику вечной сладости – к Богу; через это человек, даже при бесчисленных и разнообразных невзгодах, может успокаивать себя, мирясь с ними, или смиряясь. «Не осуждать», «не досаждать», - ничего нет более обычного между людьми, чем осуждения и досаждения, этих исчадий погибельной гордости. Их одних достаточно к тому, чтобы низвести душу человека во дно адово; между тем, они по большей части и за грех не считаются. «Всем мое почтение» - указывает на заповедь апостола: честью и уважением друг друга возвеличивать (Рим. 12, 10). Сведя все эти мысли к одной общей, мы видим, что в вышеприведенном изречении старец главным образом проповедовал смирение – эту основу духовной жизни, источник всех добродетелей, без которого, по учению св. Иоанна Златоуста, невозможно спастись.

На предлагавшийся старцу общий вопрос: «Как жить?» - старец иногда отвечал и немного иначе: «Нужно жить нелицемерно, и вести себя примерно, тогда наше дело будет верно, а иначе выйдет скверно».

«Мы должны, - еще говорил старец, - жить на земле так, как колесо вертится, - чуть только одной точкой касается земли, а остальными непременно стремится вверх; а мы как заляжем на землю, так и встать не можем». И эти наставления старца также склоняли людей к приобретению смирения.

Старец Лев

Первым старцем, привлеченным к старчествованию в Оптину о. Моисеем и о. Анатолием был о. Лев. Он родился в 1768 г. в Корачеве и служил в миру приказчиком и вращался в купеческом быту. Во время долгих переездов по делу он сталкивался с представителями всех классов общества и хорошо освоился с манерами и бытом каждого из них. Этот опыт пригодился ему в годы его старчествования, когда к нему приходили и раскрывали душу самые разнообразные люди, знатные и незнатные.

Начало монашеской жизни о. Лев положил в Оптиной Пустыни, но потом перешел в Белобережскую Пустынь, где под руководством настоятеля, известного афонского подвижника о. Василия, проходил обучение монашеским добродетелям: послушанию, терпению и всем внешним подвигам. Здесь о. Лев проходил монашеский подвиг с именем Леонида. Некоторое время он провел в Чолнском монастыре, где встретился с учеником Паисия Величковского о. Федором и стал его преданным последователем. Старец Феодор стал обучать о. Леонида высшему монашескому деланию, этой «науке из наук и искусству из искусств», как зовется подвиг непрестанной молитвы и посредством которой происходит очищение сердца от страстей. Тут о. Леонид встретился с игуменом Филаретом, будущим митрополитом Киевским. Это впоследствии имело для него большое значение.

Затем о. Леонид получает назначение настоятелем Белобережской Пустыни и туда на жительство с ним переходит и о. Феодор, под руководством которого о. Леонид проводит в общем около 20 лет. Тут к ним присоединяется и другой известный подвижник, ученик о. Паисия, о. Клеопа. В 1808 году о. Леонид складывает с себя должность настоятеля и переходит жить в лесную глушь, в келию где поселились о. Феодор и о. Клеопа. Здесь в пустынном безмолвии о. Леонид принял схиму с именем Льва.

Но через некоторое время их отсюда выгнал новый настоятель из-за большого стечения народа к ним. Потом последовало много лет скитаний и испытаний по разным монастырям, а после кончины о. Феодора, о. Лев пробыл некоторое время в Площанской Пустыне, где находился о. Макарий – его будущий помощник во время старчествования в Оптинском скиту и впоследствии его заместитель.
Старец Лев Оптинский

Наконец, в 1829 г. в Оптину Пустынь прибыл этот основатель духовной школы из которой вышла вся плеяда последующих старцев. Но заслуга о. Льва не ограничивается только основанием старчества: им был дан тот импульс, который вдохновлял последующие поколения старцев в течение целых ста лет до самого конца жизни и процветания знаменитой Оптиной Пустыни.

О. Лев прибыл в Оптину уже на склоне лет. Он был большого роста, величественный, в молодости обладавший баснословной силой, сохранивший до старости лет, несмотря на полноту, грацию и плавность в движениях. Вместе с тем его исключительный ум, соединенный с прозорливостью, давал ему видеть людей насквозь. Душа старца была преисполнена великой любовью и жалостью к человечеству. Но действия его иногда были резки и стремительны. Старца Льва нельзя обсуждать как обыкновенного человека, потому-что он достиг той духовной высоты, когда подвижник действует повинуясь голосу Божию. Вместо долгих уговоров, он иногда сразу выбивал у человека почву из под ног и давал ему сознать и почувствовать свою несознательность и неправоту, и таким образом своим духовным скальпелем он вскрывал гнойник, образовавшийся в огрубевшем сердце человека. В результате лились слезы покаяния. Старец как психолог знал каким способом достигнуть своей цели. Вот пример: жил недалеко от Оптиной один барин, который хвастался, что как взглянет на о. Леонида, так его насквозь и увидит. Приезжает раз к старцу, когда там было много народу, а старец при его входе говорит: «Эка остолопина идет! Пришел чтобы насквозь увидеть грешного Льва, а сам, шельма, 17 лет не был у исповеди и св. Причастия». Барин затрясся, как лист, и после кался и плакал, что грешник неверующий и действительно 17 лет не исповедовался и не причащался святых Христовых Таин.

Еще рассказ одного афонского монаха посетившего о. Льва. Монах был одет в мирскую одежду, но о. Лев назвал его афонским монахом; потом пришли 3 женщины в слезах и привели одну лишившуюся рассудка, они просили о больной помолиться. Старец надел на себя епитрахиль, возложил конец епитрахили и свои руки на голову болящей и, прочитав молитву, трижды перекрестил голову больной и приказал отвести ее в гостинницу. Это делал он сидя, т.к. не мог уже вставать: был болен и доживал свои последние дни. Когда монах пришел к старцу на следующий день, вчерашняя больная пришла совершенно здоровой. Монах пришел в ужас, что старец, не боясь вреда для себя, творит исцеления. Старец ответил: «я сие сотворил не своею властью, но это сделалось по вере приходящих и действию благодати Святого Духа, данной мне при рукоположении; а сам я человек грешный».

Чудеса, совершаемые старцем, были бесчисленны. Толпа обездоленных стекалась к нему, окружала его. Один иеромонах описывает, что когда ему привелось проезжать из Козельска в Смоленскую губернию, то по дороге, в уединенных деревушках поселяне, узнав, что он едет из Козельска, наперерыв старались узнать что-нибудь об о. Леониде На вопрос – почему вы его знаете? – они отвечали: «Помилуй, кормилец, как нам не знать о. Леонида? Да он для нас бедных, неразумных, пуще отца родного, мы без него, почитай, сироты круглые».

К сожалению, совсем иначе относились к о. Льву некоторые духовные лица, в том числе калужский епархиальный архиерей еп. Николай, который творил много неприятностей Оптиной Пустыни. Этот епископ имел твердое намерение сослать старца Льва в Соловецкий монастырь для заключения. По счастью, многие архиереи относились к старцу совсем иначе. За него сильно заступились митрополиты Филареты, Московский и Киевский, а то старцу было бы не сдобровать.

Скончался старец Лев в 1841 г., старчествовал в Оптиной всего 12 лет, но за все это время подвергался гонениям то из-за непонимания архиерея, то из-за зависти и доносов других, бывал и суд над ним (но он был оправдан), перемещали его из скита в обитель и даже архиерей запрещал ему принимать посетителей, но он все равно не прогонял притекавших к нему из милосердия к страждущим.

Зато игумен Моисей и скитоначальник о. Анатолий относились к нему с крайним уважением и даже не предпринимали ничего без его благословения.

С первых чисел сентября 1841 г. старец Лев стал ослабевать. Под конец жизни он предсказал, что России придется перенести много бед и горя. После жестоких страданий он отошел ко Господу 11-го октября 1841 г. Общая скорбь была неописуема и велико было стечение народных масс у гроба усопшего великого старца.

Советы преподобного старца Льва

Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, поступки и обращение к тебе других; если же ты не видишь в них любви, то это потому, что ты сам в себе любви не имеешь.

Где смирение, там и простота, а сия Божия отрасль не испытывает судеб Божиих.

Бог не презирает молитвы, но желания их иногда не исполняет единственно для того, чтобы по Божественному Своему намерению устроить все лучше. Что бы было, если бы Бог – Всезнающий – совершенно исполнял наши желания? Я думаю, что все земнородные погибли бы.

Живущие без внимания к самим себе никогда не удостоятся посещения благодати.

Когда не имеете спокойствия – знайте, что не имеете в себе смирения. Это Господь явил следующими словами, которые вместе с тем показывают, где искать спокойствия. Он сказал: Научитесь от Меня, т.к. Я кроток и смирен сердцем, и обретете покой душам вашим (Мф. 11, 29).

Старец Макарий

Старец иеросхимонах Макарий – в миру Михаил Николаевич Иванов – родился в дворянской семье, отличавшейся благочестием, 20-го ноября 1788 года. Жили они в окрестностях Калуги в очень красивом месте близ Лаврентиева монастыря, из которого ежедневно доносился звон колоколов, созывавших иноков к молитве. Пяти лет остался он без горячо любившей его матери, которая чувствовала, что из него выйдет что-то необыкновенное. Из-за болезни матери семья часто меняла место жительства. Школу он окончил в городе Карачеве, а уже в 1814-ом году поступил на службу бухгалтера, с чем отлично справлялся, обратив на себя внимание. Но жил своим внутренним миром. Много читал, ища разрешения важнейших вопросов ума и сердца. Любил музыку, отлично играл на скрипке. На 24-м году жизни, уже после смерти отца, вышел в отставку и поселился в деревне. Управлял хозяйством плохо. Однажды мужики покрали много гречихи. Михаил их долго вразумлял, ссылаясь на Св. Писание. В результате мужики пали на колени в искреннем раскаянии, на посрамление его родным, которые над ним смеялись. Была сделана попытка его женить, но т.к. и лицом он был некрасив и косноязычен, да и не имел к этому стремления – так это и осталось. Зарылся в духовные книги и изредка выходил в столярную и работал там до усталости, покоряя юную плоть духу.

В 1810 г. отправился на богомолье в Площанскую Пустынь, да там и остался, послав братьям отречение от имения. Тут он, под руководством Арсения – ученика Паисия Величковского, получил правильное начальное направление, обучился церковному уставу и нотному пению. Помогал в письмоводстве. В 1815 г. был пострижен в мантию с именем Макария. В 1824 г. впервые побывал в Оптиной. В следующем году умирает его старец, и Макария назначают духовником Севского девичьего монастыря. Так началась его духовническая деятельность. Трудно ему было без учителя, но вскоре в ответ на его молитвы, в его обитель приезжает со своими учениками о. Лев. Таким образом о. Макарий приобрел себе вновь руководителя. Вскоре о. Лев был отправлен в Оптину. Шла переписка, окончившаяся переездом о. Макария в Оптину, что стоило немалых затруднений.

О. Макарий оставался при о. Льве до самой смерти последнего. От о. Льва учился о. Макарий с большой любовью относиться ко всем приходящим убогим и страждущим физически и духовно, целить их недуги, и не гнушаться ничем, кроме греха. Старец нередко прозревал, где кроется что недоброе, обличал, но потом обдавал таким любовным теплом, что запоминалась радость обретения чистой совести.

О. Макарий был более мягкого склада души, чем о. Лев, исключительно скромный. Вместе с о. Львом они «вынянчили» великого старца Амвросия. По смерти о. Льва вся тяжесть духовного руководства легла на о. Макария. Тихая радость о Господе никогда не покидала его.

Старец был огромного роста, с лицом некрасивым, со следами оспы, но белым, светлым, взгляд был тих и полон смирения. Нрав его был чрезвычайно живой и подвижной. Память прекрасная: после первой исповеди на всю жизнь запоминал он человека. Но косноязычие и нехватка дыхания при разговоре смущали его всю жизнь. Одет был всегда бедно. Зато был прозорлив: первый раз видя человека, называл его иногда по имени, прежде чем тот представлялся. Отвечал иногда на письменные вопросы, прежде их получения, т.ч. писавший получал ответное письмо, час тому назад посланное. Жизнь старца была полна попечений пастырских. В церкви им было установлено пение киевского распева, введены плавное чтение и пение на «подобны». Сам о. Макарий хотя и был иеромонахом, но не служил, главным образом по своему смирению, но зато часто певал с усердием и со слезами.
Оптинский старец Макарий

Двадцать лет провел старец в своей скромной келье, состоявшей из приемной и маленькой спальни, в которой мебель состояла из узенькой койки, письменного стола – аккуратно покрытого стопками писем для ответа, духовными журналами и святоотеческими книгами, и креслом с подушкой. В восточном углу среди икон была особо-чтимая икона Владимирской Божией Матери с неугасимой лампадой и вместо аналоя деревянный треугольник для совершения правила, с Евангелием и другими книгами. Стены были увешаны видами монастырей и портретами подвижников. Все свидетельствовало о его тайных воздыханиях и о духе, отрекшемся от уделов земли. Тут он проводил часто бессонные ночи и вставал на правило при ударе скитского колокола в 2 часа утра; часто сам будил своих келейников. Прочитывали утреннее правило. В 6 часов утра ему вычитывали часы и он выпивал одну-две чашки чаю. Затем он принимал посетителей. Тут внимал он горю людскому. У него явно был дар духовного рассуждения, а также сила смирения и любви, что делало его слово особенно властным. После беседы с ним люди обновлялись. Помазуя людей маслом из своей неугасимой лампады, он приносил великую пользу больным. Исцеления были многочисленные. Особенно часто были исцеления бесноватых.

В 11 часов звонили к трапезе и старец туда шел, после чего отдыхал, а затем опять принимал посетителей. В 2 часа старец, с костылем в одной руке и четками в другой, шел в гостиницу, где его ожидали сотни народа, каждый со своими нуждами, духовными и житейскими. Всех он с любовью выслушивал: одних вразумлял, других возводил из рова отчаяния. Измученный, едва переводя духание, возвращался он с ежедневного подвига. Время приходило слушать вечернее правило. Звонили к вечерней трапезе. Иногда ее ему приносили. Но и в это время он принимал монастырскую и скитскую братию. Часто он сам заходил в келии и всегда вовремя, оставляя после себя успокоение и веселие. Он же давал послушание: чтение святоотеческих книг, назначая это по мере духовного возраста каждого. Праздности не терпел. Завел он поэтому в скиту рукоделия: токарное, переплетное и др. Каждый из братий знал и чувствовал, что бремя его трудов и скорбей разделяется любвеобильным и мудрым отцом и это облегчало иноческую жизнь.

Заканчивая день, выслушивали молитвы на сон грядущий и остальное правило на ночь, затем старец всех благословлял и отпускал. Бывало уже поздно. Старец входил в свою келию. Тело ныло от изнеможения, а сердце от впечатлений обильно открывшегося человеческого страдания. Глаза орошались слезами... а на столе лежала кипа писем, требующих ответа. Он садился и писал. Когда тухла свеча, старец вставал на молитву. Молитва в нем не прекращалась, будь он в многолюдстве, за трапезой, в беседе или в тиши ночи.

Помимо всего этого, о. Макарию принадлежит неоценимая заслуга и подвиг в издании святоотеческой литературы. Для этого дела он жертвовал своим кратким отдыхом. Эта работа объединила вокруг себя духовно устремленные интеллектуальные силы, но все эти лица, помимо литературных отношений, пользовались и духовным руководством старца.

Время своей смерти старец предсказал. За неделю до кончины он прощался, раздавал свои вещи, наставлял. Народ стекался хоть через окно посмотреть на него. Около полуночи старец потребовал к себе духовника и попросил читать отходную. В 6 часов утра он приобщился Св. Христовых Таин, а через час, в полном сознании и умилении, великий старец Макарий тихо и безболезненно отошел ко Господу в Чертог Небесный. Это было 7-го сентября 1860-го года.

Советы преподобного старца Макария

... На вопрос ваш, в чем состоит счастливая жизнь, в блеске ли, славе и богатстве, или в тихой, мирной, семейной жизни, скажу, что я согласен с последним, да еще прибавлю: жизнь, проходимая с чистой совестью и со смирением, доставляет мир, спокойствие и истинное счастье. А богатство, честь, слава и высокое достоинство нередко бывают причиною многих грехов, и не доставляют счастья.

Люди большей частью желают и ищут благоденствия в сей жизни, а скорбей стараются избегать. И кажется, что это очень хорошо и приятно, но всегдашнее благоденствие и счастье человеку вредит. Он впадает в различные страсти и грехи и прогневляет Господа, а проходящие скорбную жизнь получают спасение, потому Господь отрадную жизнь назвал пространным путем: широкие врата и пространный путь вводят в пагубу и многие идут им (Мф. 7, 13), а скорбную жизнь назвал: узкий путь и тесные врата ведущие в жизнь вечную, и немногие находят их (Мф. 7, 14). Итак, по любви своей к нам Господь, провидя могущую быть пользу, кто того достоин, многих сводит с пространного пути, а поставляет на узкий и прискорбный путь, чтобы терпением болезней и скорбей устроить их спасение и даровать жизнь вечную.

... Вам хочется не только быть хорошею и ничего не иметь худого, но и видеть себя таковою. Желание похвально, а чтобы видеть свои добрые качества, это уже есть пища самолюбию. Если бы даже мы во всем поступали верно и правильно, все равно должны считать себя негодными рабами. Мы же, во всем будучи неисправны, не должны и в мыслях считать себя хорошими. Потому и смущаемся, вместо того, чтобы смириться. Потому нам Бог и не подает силы к исполнению, чтобы мы не возносились, а смирялись и приобрели бы залог смирения. И когда оно будет у нас, то и добродетели будут у нас тверды и оно не попустит нам возноситься.

...Мы, скудоумные, думая устроить свое состояние, печалимся, суетимся, лишаем себя покоя, для того, чтобы оставить детям хорошее имение. Но знаем ли мы, послужит ли оно им пользою? Глупому сыну не в помощь богатство – оно только послужило ему поводом к худой нравственности. Надобно позаботиться оставить детям добрый пример своей жизни и воспитать их в страхе Божием и в заповедях Его, – это их главное богатство. Когда будем искать Царства Божия и правды Его, и здешнее и нужное все нам приложится (Мф. 6, 33). Вы скажете: нельзя этого сделать; нынче свет требует не этого, но другого! Хорошо; но вы родили детей для этого света ли только, а не для будущей жизни? Утешайте себя словом Божиим: если мир вас ненавидит, знайте, что Мене прежде вас возненавидел (Ин. 15, 18), а мудрование плотское – вражда к Богу: закону Божию не покоряется, да и не может (Рим. 8, 7). Не желайте детям вашим славы мира, но чтоб были добрые люди, покорные дети, а когда Бог устроит – добрые супруги, нежные родители, попечительные о подвластных, любовные ко всем и к врагам снисходительные.

... Вы имеете желание приблизить себя к Богу и получить спасение. В этом состоит весь долг каждого христианина, но сие совершается через исполнение заповедей Божиих, которые состоят все в любви к Богу и ближнему и простираются до любви к врагам. Читайте Евангелие, там найдете путь, истину и жизнь, сохраняйте Православную веру и уставы Святой Церкви, поучайтесь в писаниях церковных пастырей и учителей и соображайте жизнь свою по их учениям. Но одни правила молитвенные не помогут нам принести пользы... советую стараться сколько можно обращать внимание ваше на дела любви к ближним: в отношениях к родителям, супругам и детям, стремитесь о воспитании детей в Православной вере и доброй нравственности. Святой Апостол Павел, исчисляя разные виды добродетелй и подвигов самоотвержения, говорит: «если сотворю то и другое, а любви не имею, никакой пользы не имею».

• Назад
• Вперед